Опыт №29: Работа в Воентелеком

«Воентелеком обеспечивает высокую боевую готовность техники связи Вооружённых Сил России» (информация сайта ОАО «Воентелеком»)

Так пишет Воентелеком о себе. Может быть сегодня это и так, а вот месяц назад, когда я работал в нём, это было несколько иначе.
Скажу наперёд: за время работы в Воентелекоме у меня сложилось впечатление, что это подобие ильфо-петровской конторы «Рога и копыта» необходимой для дальнейшего развала системы связи Вооружённых сил, а заодно для поглощения бюджетных денег. Как подтверждение — задержание бывшего гендиректора ОАО «Воентелеком» Николая Тамодина (подробнее).  Возможно, я не владею всей информацией, тогда те, кто владеет, могут ею с нами поделиться. По крайней мере КПД этой системы очень низкий. Но, обо всём этом по-порядку.Техника связи, которая работает в войсках, как и любая другая, нуждается в периодическом техническом обслуживании и ремонте. Раньше техническим обслуживанием и текущим ремонтом занимались сами военные, а для более сложного ремонта отправляли технику на заводы связи.

Потом, при Сердюкове, эти функции с них, на бумаге, сняли, что привело к сокращению штатов воинских частей, главным образом технического персонала и ремонтных мастерских при воинских частях.

Для чего сняли, гадайте сами, но обычно в таких случаях применяется стандартная формулировка: «в целях повышения эффективности…» Кстати, именно с этого начался развал на наших железных дорогах.

Далее, стандартным решением в нашем случае была передача, опять же на бумаге, этих функций в лапы «эффективной» рыночной стихии. А именно, заключили государственный контракт с ОАО «Спецремонт», который обязался выполнять их качественно и эффективно.

Сумма контракта внушительная, деньги государство перечислило сразу, нужно было только отчитаться за проделанную работу позже. Никакого ростовщического ссудного процента! Бери деньги и работай. Райские условия для коммерсанта!

Но, конечно же, сам «Спецремонт» не стал этим заниматься, а нанял ОАО «Воентелеком», заключив соответствующий контракт, возможно, потому, что Воентелеком, каким-то образом, владеет уцелевшими заводами, производившими технику связи Советского Союза. Не знаю, как они перешли под управление Воентелекома, но конкретно наш филиал был основан на базе одного из таких заводов. Вообще, Воентелеком работал не только по этому контракту, но и по некоторым другим, о которых ничего сказать не могу, может там всё было прекрасно.

Юридическая сторона вопроса — эти два контракта (МО — Спецремонт и Спецремонт — Воентелеком), были, видимо, плохо согласованы с организациями, задействованными в контрактах, что вызвало затруднение в их практической реализации.

Например, при документальной сдаче выполненных работ, мы обязаны были представлять воинской части Удостоверения Военной приёмки (ВП), которые ВП должна была нам выдать после технической сдачи выполненных работ.

Но Военная приёмка почему-то организовала всё по-другому: удостоверения она представляло в Министерство обороны, а на местах выдавалось Извещение военной приёмки — та же хрень, только другой формы и с другим названием.

Однако, несоответствие названия документа упоминаемому в контракте дало основания командиру воинской части не подписывать документы на оплату работ, что он и сделал, хотя обязан был подписать бумаги в пятидневный срок.

Ради уточнения, скажу, что до командира части документы, возможно, не доходили, поскольку их движение остановил юрист части, без рекомендации которого командир их не подписывал. А юрист проявил себя в этом вопросе «великолепно», то есть как юрист, грамотный и бездушный: он нашёл такое большое количество формальных зацепок, что за время моей работы в Воентелекоме, а это чуть больше года, им не была принята ни одна работа. Командование части и руководство филиала всё это время вели между собой вялотекущую переписку, ухудшая отношения друг с другом.

Тем временем, наша бригада обслуживания и ремонта, осознавая ответственность за порученное дело, регулярно выполняла работы, а филиал регулярно не получал за это деньги и не мог закупить для нашей бригады требуемые запчасти и оборудование для производства дальнейших работ.
Хотя, мы могли приостановить работы на основании неподписания командиром воинской части актов сдачи-приёмки выполненных работ, чтобы, наконец, решить эту проблему, но руководство филиала, также осознавая ответственность за порученное дело, также на это не пошло.

Потом Контракт изменили и Удостоверения Военной приёмки из текста Контракта удалили. НО! ВНИМАНИЕ! Юрист всё равно их требовал, поскольку, как он сказал, на момент окончания тех работ действовала ещё старая редакция Контракта!
Иными словами: Суп свежий будешь? Приходи вчера!
Да, именно так: работы выполнили, молодцы, а теперь подайте нам документы, плевать, что они уже не требуются, и где вы их возьмёте, нас не волнует.

Как видите, к исполнению Контракта каждый фигурант относился творчески: Военная приёмка не выдавала Удостоверений, командир воинской части не принимал выполненные работы, Воентелеком их не останавливал, а техническое обеспечение работ (инструменты и расходные материалы) от этого прекращалось.

В связи с подобными моментами, изменения в Контракт вносились регулярно, примерно, раз в полгода, поэтому правила выполнения работ и формы документов менялись «на лету», в зависимости от ситуации.

Методика планирования работ на год также менялась: в 2012 и 2013 годах планировали «внизу», а в 2014 году «наверху», в результате план работ на год был составлен только в апреле, соответственно простой в работе более квартала. Что касается самого плана, то он был урезаной копией плана 2013 года.

Также, при изменении номера воинской части, в контракте Спецремонт-Воентелеком изменения не были заблаговременно внесены, хотя сведения об этом напрявлялись со всех инстанций и неоднократно. В результате, пришлось остановить работы на 40 дней.

Таким образом, уже на этом уровне организации работ «эффективная» рыночная модель стала давать сбои, а ведь до самой работы мы ещё не дошли.

Тем не менее, Воентелеком, засучив рукава, принялся «эффективно» работать:

1. Распределил воинские части среди своих филиалов так, что от воинской части, в которой мы работали, до руководства нашего филиала нужно было ехать трое суток, а до руководства ближайшего филиала менее одних суток.

Тем не менее, мы были привязаны к тому филиалу, который не являлся ближайшим географически, что вылилось в повышенные затраты на транспорт. Также были воинские части, которые, на бумаге, должны были обслуживаться филиалами Воентелекома, расположенными на другом краю России на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга. Соответственно, эти части практически и не обслуживались. За три года работы эти проблемы так и не были решены.

2. Нанял квалифицированных специалистов для выполнения технического обслуживания и ремонта, однако в недостаточном количестве.

Мы посчитали время, необходимое для технического обслуживания за год согласно плана и сравнили его с количеством рабочего времени за этот же год. Оказалось, что даже если мы будем заниматься только обслуживанием, без подготовительных работ, то ПЛАН МЫ НЕ ВЫПОЛНИМ.

Тем более, что техника была разнотипная и для каждого типа нужно было подготовить рабочие места, а в некоторых случаях её предварительно изучить. Кроме того, почти в каждом случае требовался ремонт, что многократно увеличивало необходимое время работ. Неужели это было непонятно на этапе планирования? Конечно, было, и это также даёт мне повод назвать Воентелеком конторой «Рога и копыта». Правда тут непонятно, или Воентелеком хотел сэкономить, или Спецремонт зажал необходимое количество средств, с моего уровня этого не видать, поэтому условно будем пока «валить» на Воентелеком.

3. Организовал техническое обеспечение работ. А именно:

— средства индивидуальной защиты (спецодежда) работникам не выдавалась, под предлогом отсутствия средств на её закупку;

— инструменты выдавались, но часто не то, что было нужно, а то, что в данный момент было на складе, также нужно было ждать когда с оказией их передадут нам. Закупать самим нам не разрешалось. Может боялись, что мы разорим ОАО. Мне, например, выдали ноутбук Samsung NP305U1A с диагональю 11.6. Это такой маленький экранчик, в котором только с увеличительным стеклом можно что-то разглядеть. Нормальный монитор к нему не дали — нет средств. В результате, в-основном, обходились собственными инструментами.

— измерительными приборами обеспечивали не полностью, поэтому обслужить «крупные» средства связи было невозможно. Когда мы просили дать нам приборы, то нам отвечали, что вы на них ещё не заработали. А как мы заработаем, если у нас их нет? Вопрос риторический!

— расходные материалы поставлялись после неоднократного напоминания, через несколько месяцев после того момента, как в них возникла необходимость. Некоторые запчасти вообще не поставлялись, поскольку их производство было давно прекращено.

4. Организовал социальное обеспечение работников: зарплату нам платили по 28 тысяч на руки, с учётом всех надбавок и премий, которые выплачивали ежемесячно, так чтобы всегда получалась одинаковая сумма.

То есть реально премий не было, хотя нам бы всё равно сказали, что вы на премии не заработали. Никаких льгот не было, ни санаторно-курортного лечения, ни оплаты зарплатных карт, ничего. Хорошо, что хоть зарплату платили. Что касается её уровня, то для разнорабочего она довольно высокая, но для квалифицированного специалиста, это маловато. Молодёжь, в связи с этим, к нам не шла работать, были только военные пенсионеры, что также накладывает свои ограничения.

По окончании контракта, всех сотрудников уволили 31 декабря 2014 года без выходного пособия, в связи с окончанием срока действия трудового договора. В результате планы по ремонту достаточно большого количества техники оказались под вопросом. Кто и как сейчас будет обслуживать и ремонтировать военную технику связи — неизвестно. Думаю, что никого, кроме военных связистов это сейчас не интересует.

Итак, работы по контракту на техобслуживание и ремонт техники связи были провалены ещё на этапе организации, а в ходе выполнения этот начальный посыл был блестяще подтверждён.

Военные были очень этим недовольны, а потому рады, что контракт с Воентелекомом закончился. Дело в том, что наряду с нами работали организации, не связанные никакими контрактами, по принципу: вы платите, мы делаем. Военные платили деньги, организации делали свою работу, которую сдавали тем же военным. Происходило это довольно быстро, так что нишу Воентелекома есть кому заполнить. Для сравнения, для того чтобы отремонтировать измерительный прибор в аппаратной Воентелекому потребовалось более года, а конкурирующей организации, тупо заменившей весь автомобиль за деньги МО РФ, понадобилось менее месяца. Правда, тем платить нужно, а Воентелекому можно и не платить вовсе, но всё же результат важнее.

Другим поводом для недовольства военных явился наш отказ брать на обслуживание технику, подлежащую капитальному ремонту или списанию. Такие работы мы не обязаны были делать, да и физически не могли. А военные имеют большие затруднения в плане проведения капитального ремонта или списания техники, поэтому им обязательно нужна какая-либо фирма, которая будет постоянно «реанимировать» морально устаревшую и технически изношенную аппаратуру. Такое положение, конечно, противоречит курсу на модернизацию Вооружённых Сил, поэтому в этом вопросе хорошо бы тщательно разобраться и как можно быстрее.

Вот, в общих чертах, и всё, что я могу сказать о работе в ОАО Воентелеком. Надеюсь, что эта информация кому-либо пригодится. Спасибо за внимание к материалу.

11.01.2015